Котенок-зомби
Девять часов, суббота, подъем от зыбкого полусна по жаре - это благословение. 22 градуса, жарко и душно, влажность - хоть выжимайся.
Быстренько галопом несемся на вокзал, ага-ага, встречаем Crawford-sama и Tatsumi Seiichiro возле Петра Михайловича (о-ооо, это отдельная история, я ее могу рассказать, но попозже). Там уже целая толпа, и из мешка вкуснюще пахнет каким-то цветком. А я стою сзади и считаю секунды, когда меня заметят. ...Ух, господи-боже-мой, какие штучки! И все мне одной.
Потом идем в идеальную чашку и там сидим до полного опухания совести. К нам подходят еще люди, кучками и поштучно. Я ем, все остальные пьют кофе и курят сигареты. И нечего на меня осуждающе коситься, я не завтракала! ...Хирофуми сказали, что никто, кроме него, не умеет вкладывать такое многогранное отношение к человеку в одно простое русское слово "гайдзин". Еще выяснили, зачем ангелам такая большая грудь, и что ее заменяет в качестве противовеса крыльям у ангелов мужского пола.
Вот. Потом совесть все же опухла, и мы с Шульдигом и сам-Кроуфордом поехали на место встречи, которое изменить уж точно было нельзя. А жара... Асфальт через подошвы ощущается очень отчетливо.
Дедушка-Такатори подарил внучку сёги и чаёк. С мышьяком и как-же-его-прости-госспади... а, цианидом. Эй, я не аффтар, я ничего не пишу, а что пишу, то прячу и не показываю. Не надо меня мышьяком или цианидом, мы все хорошие по самое дальше некуда...
Сидим в Гин-но-Таки (а кстати, они теперь орут свои "аригато" и прочее приветственно-одобрительное значительно тише, что есть гуд). Едим и пьем. Какие у них, однако, тяжелые и маленькие чайнички...
...А я все щелкаю и щелкаю кнопочкой фотоаппарата. Я еще не знаю, к чему это приведет.
Потом пошли в Оранжерею Таврического сада, а потом и просто в Таврический сад. Хорошо. Но жарко, ага. И росянок нет. (Это тоже совсем другая история, но ее надо спрашивать не у меня).
А потом, когда мы снова остались в составе Шульдиг, я и сам-Кроуфорд, мы поперли до Невы. А вот. И доперли. Потом мимо Летнего сада, по Фонтанке, до Невского... Хорошо, в общем. И нет, Кроуфорд, у меня не отвалятся ножки, даже не надейся!
А потом проводили Кроуфорда и Татсуми на поезд, и все такое - платочком, правда, махать не стали... Жарко и дофига душно, все равно, хоть удавись. Потом я поехал домой и видел очаровательного котяру на эскалаторе.
...А потом я как этот самый клепал фотографии! Вот в этот дневник! Их было что-то порядка восьмидесяти, но я отобрал только самые кузявые.
Я велик и мудр, и красота моя сверкает подобно алмазу, и еще я искусен, и велеречив, и просто крут невмерно. Пойду возьму конфетку, ага.
А сейчас я
- и проснусь не ранее полудня.
Ура! Ура! Ура! ...Хрррр...
Быстренько галопом несемся на вокзал, ага-ага, встречаем Crawford-sama и Tatsumi Seiichiro возле Петра Михайловича (о-ооо, это отдельная история, я ее могу рассказать, но попозже). Там уже целая толпа, и из мешка вкуснюще пахнет каким-то цветком. А я стою сзади и считаю секунды, когда меня заметят. ...Ух, господи-боже-мой, какие штучки! И все мне одной.
Потом идем в идеальную чашку и там сидим до полного опухания совести. К нам подходят еще люди, кучками и поштучно. Я ем, все остальные пьют кофе и курят сигареты. И нечего на меня осуждающе коситься, я не завтракала! ...Хирофуми сказали, что никто, кроме него, не умеет вкладывать такое многогранное отношение к человеку в одно простое русское слово "гайдзин". Еще выяснили, зачем ангелам такая большая грудь, и что ее заменяет в качестве противовеса крыльям у ангелов мужского пола.
Вот. Потом совесть все же опухла, и мы с Шульдигом и сам-Кроуфордом поехали на место встречи, которое изменить уж точно было нельзя. А жара... Асфальт через подошвы ощущается очень отчетливо.
Дедушка-Такатори подарил внучку сёги и чаёк. С мышьяком и как-же-его-прости-госспади... а, цианидом. Эй, я не аффтар, я ничего не пишу, а что пишу, то прячу и не показываю. Не надо меня мышьяком или цианидом, мы все хорошие по самое дальше некуда...
Сидим в Гин-но-Таки (а кстати, они теперь орут свои "аригато" и прочее приветственно-одобрительное значительно тише, что есть гуд). Едим и пьем. Какие у них, однако, тяжелые и маленькие чайнички...
...А я все щелкаю и щелкаю кнопочкой фотоаппарата. Я еще не знаю, к чему это приведет.
Потом пошли в Оранжерею Таврического сада, а потом и просто в Таврический сад. Хорошо. Но жарко, ага. И росянок нет. (Это тоже совсем другая история, но ее надо спрашивать не у меня).
А потом, когда мы снова остались в составе Шульдиг, я и сам-Кроуфорд, мы поперли до Невы. А вот. И доперли. Потом мимо Летнего сада, по Фонтанке, до Невского... Хорошо, в общем. И нет, Кроуфорд, у меня не отвалятся ножки, даже не надейся!
А потом проводили Кроуфорда и Татсуми на поезд, и все такое - платочком, правда, махать не стали... Жарко и дофига душно, все равно, хоть удавись. Потом я поехал домой и видел очаровательного котяру на эскалаторе.
...А потом я как этот самый клепал фотографии! Вот в этот дневник! Их было что-то порядка восьмидесяти, но я отобрал только самые кузявые.
Я велик и мудр, и красота моя сверкает подобно алмазу, и еще я искусен, и велеречив, и просто крут невмерно. Пойду возьму конфетку, ага.
А сейчас я
- и проснусь не ранее полудня. Ура! Ура! Ура! ...Хрррр...
-
-
17.07.2005 в 22:17